О годах иподиаконства у епископа Выборгского Кирилла рассказывает настоятель Казанского собора и храма святой Екатерины в Луге протоиерей Николай Денисенко.
Живая вода, Журнал: № 2 (февраль) 2019 Страницы: 20-21 Автор: Татьяна Кириллина Опубликовано: 6 февраля 2019
-
- Иподиакон Николай Денисенко (слева) и владыка Кирилл
Я поступил в Ленинградскую духовную семинарию в 1974-м, и как раз к началу учебного года у нас сменился ректор: был архиепископ Тихвинский Мелитон (Соловьёв), а назначили архимандрита Кирилла, вскоре ставшего епископом — самым молодым епископом в нашей Церкви. Однажды во время богослужения я пел в академическом хоре, и во время кафизм подошел его иподиакон — будущий архиепископ Берлинский и Германский Феофан, ныне покойный. Поманил меня пальцем: «Тебя вызывает владыка Кирилл». Я стал вспоминать — может, в чем провинился? Подхожу, а он и говорит: «Коля, ты будешь у меня иподиаконом», — и благословил меня.
Я прошел все стадии иподиаконства — начинал с рипид, долгое время был «книжником» — выносил книги, потом был вторым иподиаконом — и даже пришлось исполнять обязанности первого. Служил я у владыки около трех лет. Трудов был много. Часто сослужили правящему архиерею — митрополиту Никодиму (Ротову). Тогда еще не почил владыка Мелитон, и иногда служили три архиерея.
Владыка Кирилл носил титул епископа Выборгского, поэтому несколько раз в году совершал богослужения в Выборге. Мы, конечно, тоже должны были ездить туда. Это сейчас иподиаконам дают машину, а раньше никакой машины мы не имели, с облачениями и богослужебными предметами спешили к шести утра на первую электричку и очень волновались, что владыка может нас опередить, нам надо было непременно приехать раньше.
Владыка мне запомнился тем, что он очень хорошо говорил проповеди, а главное — очень хорошо служил. Он четко и внятно читал Великий покаянный канон преподобного Андрея Критского, и слава об этом шла по всему городу — на богослужениях в первые дни Великого поста академический храм переполнялся народом. Богослужения эти отпечатались в моей памяти, и до сих пор у меня звучит в ушах голос владыки, читающего канон.
К нам он был требователен. Любил нас, но строго следил за опрятностью: непременно в белоснежных рубашках и черной обуви. Перед богослужениями, особенно праздничными, собирал нас у себя в кабинете, читал Евангелие, то же, что на Литургии, и проверял, понимаем ли мы смысл непонятных слов. Например, спрашивал, каким таким «епендитом» опоясался апостол Пётр (Ин. 21, 7). Мы тогда только начали учиться и не всегда могли ответить на его вопросы, но когда отвечали правильно, владыка радовался за нас.
У владыки была такая политика — он смотрел в будущее. Как ректор он приглашал из университета преподавателей и студентов. И неслучайно некоторые из них стали священниками и постоянными преподавателями Духовной академии — покойный архимандрит Ианнуарий (Ивлиев), архимандрит Августин (Никитин) и другие. Академия нуждалась в новых учителях. У нас преподаватели были прекрасные, но они прошли лагеря, ссылки, некоторые стали уже немощными.
Нам повезло, что мы были иподиаконами — многому стали свидетелями. Когда владыка Кирилл каких-либо светских лиц у себя принимал, например уполномоченного по делам религий, наше дело было во время беседы подавать чай, убирать посуду. Поэтому мы всё слышали. Понимали, каким владыке приходилось быть мудрым, осторожным, чтобы ничему и никому не навредить, а наоборот, что-то «пробить», как-то помочь Церкви. Для нас это имело большую духовную пользу, потому что мы видели, каково приходится служителю Церкви в советское время.
Историю СССР и Конституцию у нас преподавал совершенно светский человек, полковник в отставке. Мы с ним много спорили, когда он пытался рассказать о преимуществах советского строя, — наверное, в то время уже не очень боялись. Когда стараниями владыки Кирилла открылся регентский класс в Духовной академии, мы восприняли это как начало какого-то нового этапа, хотя, конечно, не могли предвидеть, как сильно изменится наша жизнь. Но то, что в годы, когда ничто не предвещало крах советского режима, в духовном учебном заведении открылась новая специализация, дорогого стоило…
Мы очень благодарны Святейшему за то, что он создал регентский класс. Многие священники нашли себе пару, и я там тоже нашел себе матушку. Дети пошли по нашим стопам: сын служит священником, дочь — регентом, и многие родственники тоже учились в нашей семинарии.
При ректорстве владыки Кирилла число студентов иностранного факультета заметно увеличилось. Мы общались с ребятами из других стран, подружились со многими. Я общался с двумя американцами, французами, чехами, венграми, арабами — каждый рассказывал про свою страну, это было очень интересно, особенно в то время, когда никуда нельзя было поехать.
Владыка Кирилл играл важную роль в жизни студентов и сам уделял им внимание. Он знал каждого по имени, кто родители, откуда родом. Мы были настоящей дружной семьей. Он много занимался культурным развитием студентов. Каждый воскресный день для нас организовывали экскурсии по городу, особенно ценили это иногородние, — ходили мы и на концерты в Капеллу, и в театры. Организовать это в то время было не так просто, но владыка находил силы и возможности.
Мне запомнилось одно его высказывание. Он часто повторял: «Вы учитесь на копейки бабушек, которые жертвуют на храмы. Поэтому вы должны полностью отдавать себя учебе, а потом — служению, чтобы их не подводить».
В нынешней жизни поговорить нам, конечно, не удается, но если во время визитов Патриарха в Петербург получается подойти под благословение — а получается далеко не всегда, иногда он не успевает всех священнослужителей благословить, потому что ему срочно надо уезжать, — он всегда узнает меня, говорит: «Здравствуй, Коля!» До сих пор я Коля для него… Я с благодарностью вспоминаю то время, это лучшее время в моей жизни. Благодарю Святейшего и сейчас — и за проповеди, и за его подвижническую жизнь: мы живем в непростое время, и ему часто приходится решать очень сложные задачи.
http://aquaviva.ru/journal/tri_goda_s_vladykoy