Святой Алексий Южинский был канонизирован Константинопольской Православной Церковью в 2004 году. Канонизация состоялась в Париже, в Александро-Невском соборе на улице Дарю.
________________________
Алексей Иванович Медведков родился 1 июля 1867 года в селе Фомичево близ Вязьмы, в семье священника. Его отец скончался вскоре после рождения сына. Поэтому по окончании духовного училища и Санкт-Петербургской семинарии Алексей, несмотря на стремление к пастырскому служению, стал искать место, позволяющее ему прокормить не только себя, но и свою мать. Будучи музыкально одаренным и обладая прекрасным басом, он легко нашел место псаломщика при храме святой Екатерины на Васильевском острове. Через некоторое время он женился. Среди причин, останавливавших его на пути к священству, было и острое сознание высоты пастырского призвания. Сомнения его разрешил будущий святой Иоанн Кронштадтский, у которого он часто исповедовался и который благословил его подать прошение о хиротонии. Алексей был рукоположен в диакона 24 декабря 1895 года, а в священника — 26 декабря.
В начале 1896 года отец Алексий был назначен священником в село Вруда Петербургской губернии. Приход составлял 13 деревень — 1500 прихожан, но при этом был довольно бедным, так что, как и многим другим священникам, отцу Алексию пришлось трудиться на полевых работах, чтобы прокормить семью. Он ревностно взялся за пастырский труд, и особенно — за церковное воспитание своих пасомых. Порой он целыми ночами работал над своими проповедями. Он выписывал книги, сам читал святоотеческие творения, чтобы донести их до паствы. Он также преподавал Божие Слово в церковно-приходской школе и других школах своего округа. Двадцать три года любвеобильного и смиренного служения стяжали ему любовь и уважение паствы и собратий-священников. В 1916 году, он был возведен в сан протоиерея.
При наступлении революции он был брошен в тюрьму, где претерпел издевательства и пытки. Ему переломали руки и ноги и на всю оставшуюся жизнь повредили лицевой нерв. По милости Божией, в 1919 году отцу Алексию удалось бежать с семьей в Эстонию. Там ему поначалу пришлось работать шахтером, а затем ночным сторожем. В 1923 году он был назначен внештатным священником в храме города Иеве, где, в частности, занимался церковным образованием детей эмиграции. Нищенская жизнь подорвала здоровье его жены, которая скончалась в 1929 году.
В том же году отец Алексий написал ходатайство митрополиту Евлогию (Георгиевскому), управлявшему русскими православными приходами в Западной Европе, о переходе в его юрисдикцию. В сентябре 1929 года отец Алексий с дочерями и внуком переехал в Париж. Вскоре он был назначен настоятелем Свято-Николаевского прихода в городе Южин, в Савойе. Здесь на металлургическом заводе работали несколько сотен русских эмигрантов.
Отец Алексий прежде всего взялся за благоустроение богослужений. Служил он долго, четко выговаривая каждое слово. При помощи регента ему удалось создать из прихожан прекрасный и многочисленный хор. Задолго до начала литургии начинал он проскомидию, поминая многочисленных пасомых и заповедавших ему молиться о них. Он также часто служил панихиды по просьбе прихожан, всякий раз отказываясь брать за них деньги. В Южине он вновь взялся за просвещение своей паствы, организовав уроки Закона Божьего для детей прихода.
Несмотря на то, что заводское руководство давало ему безвозмездно квартиру и уголь, а также, совместно с приходом, платило ему жалованье, отец Алексий жил бедно, раздавая большую часть своих доходов нищим. По воспоминаниям прихожан, донесенных составительницей его жизнеописания А.Д. Донзо, отец Алексий был человеком трудолюбивым, исключительно смиренным, деликатным, почти застенчивым, никогда не ищущим своей пользы, но всегда лишь пользы пасомых. Его часто можно было встретить погруженным в молитву, в глубокие размышления.
В то время эмиграция была разделена, как в церковном отношении, так и в политическом — из России бежали представители самых разных партий и течений. Но отец Алексий был далек от всего этого. Когда при нем разговор заходил о политике, о церковных нестроениях, он замолкал и незаметно погружался в молитву. Этот нейтралитет, отказ встать на сторону той или иной группы, как и его ревностность к длительным богослужениям, породили в среде его паствы немало недоброжелателей. Раздражение возбуждала и его невзрачная внешность, залатанная ряска. Однажды ему даже пришлось ехать объясняться перед митрополитом в Париж, но большая часть его паствы отстояла своего любимого пастыря.
Среди членов Приходского совета много было таких, кто во время Гражданской войны привык командовать. И здесь, на Совете, они пытались вести себя как хозяева храма. Однако, смиренный и молчаливый когда оскорбляли его самого, отец Алексий становился твердым и непреклонным, когда речь заходила о строго церковных вопросах, в которых он не находил возможным идти на какой-либо компромисс. Заседания Совета часто проходили бурно — для отца Алексия, привыкшего к размеренной приходской жизни в России, все это было внове. Он старался преодолевать эти бури молитвой — как только на Совете разгорались споры, он замолкал и погружался в молитву. Но если на Совете или в частной беседе разговор заходил о Боге, о Церкви, он мгновенно воодушевлялся, многое объяснял и рассказывал, цитируя на память Священное Писание и Отцов Церкви, а также особо любимого им А.С. Хомякова.
Трудно было отцу Алексию — старость, исповеднические раны и чуждость обстановки подломили его здоровье, и в июле 1934 года его поместили в больницу в соседнем городе Аннеси. Здесь у него обнаружили рак кишечника. Первое время отец Алексий был очень одинок. Навещали его дочери, псаломщик и еще два-три прихожанина. Они читали ему каноны и акафисты, которые он очень любил.
В августе посетителей стало больше. Со всеми он говорил преимущественно о Таинствах покаяния и причащения, готовясь принять их в последний раз. Многие посетители вспоминали, что его проникновенный взор сообщал им какую-то особенную силу молитвы. В глубоком смирении считая себя виновным во вражде к себе его недоброжелателей, он через каждого приходящего к нему передавал им мольбу о прощении. К нему регулярно приезжал его духовник, отец Георгий Шумкин. Но накануне своей кончины, чувствуя ее близость, отец Алексий вызвал ближайшего священника, которым оказался отец Григорий Клочко, находившийся в юрисдикции митрополита Антония (Храповицкого). Отец Григорий совершил над ним соборование и причастил его. Соседи по палате рассказывали, что накануне смерти отец Алексий громко воспевал церковные песнопения. Рано утром 22 августа 1934 года он смиренно и тихо отошел ко Господу.
Врачи потребовали немедленного положения во гроб, так как рак распространился по всему организму, а в таких случая, говорили они, тело разлагается мгновенно. Однако прихожане пожелали, чтобы останки почившего был перевезены в Южин. На погребение собралась вся русская колония. Похороны отца Алексия стали светлым и торжественным церковным праздником: обойдя крестным ходом вокруг храма, его гроб понесли на кладбище; крест, хоругви, множество детей с цветами, хор, светлое облачение духовенства, белый покров на гробе и какое-то необъяснимое, умиленно-радостное настроение у всех собравшихся. Успокоилась даже безутешно рыдавшая до этого старшая дочь отца Алексия. Светлая радость коснулась всех.
В 1953 году городские власти решили упразднить старое кладбище. К тому времени южинский приход находился в юрисдикции Московской Патриархии. Его настоятель, протоиерей Филипп Шпортак, озаботился перенесением останков отца Алексия на новое кладбище. 22 августа 1956 года гробокопатели начали работу над могилой отца Алексия. Впоследствии они рассказывали, что, достигнув глубины около метра, они по какому-то непонятному побуждению отложили кирки и лопаты и стали осторожно разгребать землю. К своему изумлению, они увидели лежащее в мокрой глине нетленное тело отца Алексия, выглядевшее так, будто он скончался лишь двумя-тремя днями ранее. При этом деревянный гроб и его металлические составляющие совершенно истлели. Неповрежденным осталось не только тело отца Алексия, но и его облачение, а также Евангелие, лежавшее у него на груди. Когда же стали вынимать останки отца Алексия из могилы, оказалось, что его члены сохранили гибкость, а кожа осталась мягкой. Прибывший на место врач недоумевал, как могло сохраниться тело человека, который скончался от такой формы рака. Тело было извлечено из могилы, переложено в новый гроб и до погребения оставлено на поверхности земли на трое суток. Хотя стояло жаркое лето, тело не подверглось тлению. На следующий день под проливным дождем тело перенесли на новое кладбище. Панихиду служил отец Филипп Шпортак. Впоследствии панихиду над новой могилой совершил и экзарх Патриарха Московского в Западной Европе Преосвященный Николай (Еремин).
Позднее, по благословению Русского Экзарха Вселенского Патриарха митрополита Владимира (Тихоницкого), преемника митрополита Евлогия (Георгиевского), было принято решение о перенесении нетленных останков отца Алексия на русское кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Вновь была вскрыта могила, гроб извлечен, и крышка, по любопытству рабочих, неоднократно открывалась. Тело пребывало в прежнем состоянии. Погребение состоялось 4 октября, в крипте кладбищенского храма. После заупокойной Божественной литургии, которую возглавил викарий митрополита Владимира, Преосвященный Мефодий (Кульман), была отслужена панихида, объединившая духовенство всех трех разъединенных юрисдикций — Русского Экзархата Вселенской Патриархии, Экзархата Московской Патриархии и Русской Зарубежной Церкви.
Святый праведный отче Алексие, моли Бога о нас!
https://azbyka.ru/svyatoj-pravednyj-aleksij-yuzhinskij