Седе Адам прямо рая…
И был февраль, и было утро, день седьмой.
Чернели ветви траурной каймой,
Блестели лужи в виде блюдец чайных,
Чертили птицы в парке у моста
Свой легкий след — подобие креста,
Земля была безвидна и пуста,
Но Дух дышал в ее изгибах тайных.
А время сеть расставит, как рыбак,
И сквозь нее я вдруг увижу, как
Ложится след копыт тяжелых конских
На русский снег, египетскую пыль,
Как плачет в Раме бедная Рахиль,
Что стон стоит в пределах Вавилонских.
О рай, мой рай! — ты слышишь этот плач,
Богач и нищий, жертва и палач,
Кузнец судьбы и баловень Фортуны?
Шел грозный Ангел молча по следам,
И горько плакал праотец Адам,
И царь Давид псалтири трогал струны.
О рай, мой рай, мой Иерусалим,
Икона неба, дивный Третий Рим,
Куда пойду — уже не Савл, еще не Павел?
Как подниму глаза на скорбный Лик,
Чем расплачусь за тот последний крик —
О Боже Мой! Зачем Меня оставил?
Листает дни февраль перед постом —
Идет мытарь, оправданный Христом,
И сын в слезах отцу целует ноги.
Я блудно жил, именья не храня,
Я все забыл, но Ты найди меня
В земли чуждей, под вербой, у дороги…
Елена Монич