Около сорока лет служил в Свято – Троицком храме древнего новгородского села Охона мудрый, кроткий, бесконечно добрый и милосердный отец Василий Денисенко.
Родился будущий охонский батюшка, отец Василий Евлампиевич Денисенко, на Черниговщине, в селе Орловка 4 октября 1925 года. Это было страшное время: только закончилась гражданская война, по деревням и селам шел голодомор, крестьян обложили непосильными налогами. Чтобы выжить и не умереть с голода, родители отца Василия до заката трудились на колхозных полях, а ночью ткали на продажу половички и дорожки. Не покладая рук трудился и школьник Василий Денисенко: во время каникул пас лошадей. На его попечении было 70 голов.
На фоне безысходности советской жизни единственной отдушиной, где исстрадавшаяся душа могла прийти в себя, прикоснуться к многовековой духовной традиции, была церковь. С раннего детства Василий Денисенко воспитывался в рамках высокой православной культуры, которая складывалась из опыта предыдущих поколений. По материнской линии в семье батюшки все были певчими. С храмом были связаны самые светлые воспоминания детства. Вместе с матерью он ездил в паломничества по монастырям и храмам Черниговщины. Встреча с великими старцами Троице-Ильинской обители во многом определила дальнейший духовный путь отрока Василия.
По своей милости Господь оберегал боголюбивое семейство: ни пионером, ни комсомольцем школьник Василий не стал, не тронули и его родителей, хотя местная партийная ячейка вела активную агитацию о приеме в ряды коммунистов.
Перечеркнула эту жизнь война. В первые летние месяцы 1941 года Украину оккупировали немецко-фашистские войска. Его, как и многих других подростков, угнали на работу в Германию. Несколько последующих лет превратились для Василия Денисенко в кромешный ад. Сначала был город Бремен, где он работал слесарем на фирме Форман, затем концентрационный лагерь, куда обессиленного и уже негодного ни для какого труда был отправлен для ожидания смерти в газовой камере. За три страшных года несколько раз сталкивался Василий Денисенко со смертью: когда по приказу фельдфебеля копал себе могилу, когда стоял в очередях в газовую камеру, когда попал под бомбежку союзных войск в крохотном немецком городке Ахмер. И каждый раз Господь оберегал его. В то страшное время Василий Денисенко понял самое главное — то, что твоя жизнь в руках Господа. Остается лишь полное доверие Ему, Вера в Божий Промысел. Ведь кроме Него, тебе уже не поможет никто.
После возвращения домой в 1945 году бывший немецкий узник был арестован органами МГБ Украины и согласно приказу наркома обороны СССР от 16 августа 1941 года как «изменник Родины» был отправлен в советские лагеря. В городе Березняки Пермской области Василий Денисенко провел еще три года. Там он встретил свою будущую жену Антонину, которая стала его верной спутницей. Вместе они вернулись в Чернигов.
Вернувшись в родные места, Василий Денисенко окончательно укрепился в желании посвятить себя служению Богу. Днем он работал механиком на ремонтной базе, затем в цехе по пошиву шерстяных изделий, а вечерами штудировал Курс по программе Киевской семинарии. В семье подрастало двое детей: и сын Николай (будущий митрофорный протоиерей, настоятель лужских храмов, благочинный Лужского округа) и дочь Любовь. С раннего детства приучали родители своих детей к молитве, постились всей семьей, несмотря на возраст. В выходные дни будущий охонский батюшка читал Часослов, пел на клиросе, постигал азы православного богослужения будучи алтарником Свято-Ильинской церкви города Чернигова.
В 1956 году Василий Евлампиевич Денисенко сдал экзамены на священника экзаменационной комиссии при Черниговском Епархиальном управлении. В этом же году в Свято-Введенском храме Черниговского женского монастыря его рукоположили в сан диакона, а чуть позже епископом Черниговским и Нежинским Андреем был рукоположен в сан пресвитера.
Первые семь лет служения отца Василия проходили в храме Успения Божией матери в селе Новые Боровичи, что на Черниговщине. Свое служение батюшка Василий начал в один из самых сложных периодов Русской Православной Церкви. Идеологическое давление в хрущевский период по своим масштабам сравнимо с «безбожной пятилеткой» 1932-1937гг.
В 1950-е годы началось массовое закрытие храмов, рушились те, которые уцелели после сталинского террора. Идеологи погрома склоняли священников не только к снятию сана, они требовали публично хулить имя Господа. Священнослужителей принуждали предоставлять властям списки всех прихожан.
В вопросах веры отец Василий был непреклонен. Когда представители власти приехали закрывать храм в селе Новые Боровичи, требуя отдать ключи от церкви, то получили решительный отказ. «Не вы мне их давали, не вам я их отдам»,- таков был ответ сельского батюшки. За это отца Василия лишили права служить на приходе. Началась травля детей в школе, в сельском магазине отказывались продавать хлеб.
Начались многолетние мытарства в поисках места: Кавказ, работа псаломщиком в крохотном православном храме Кабардино-Балкарии, жизнь среди иноверцев, возвращение на Украину. Казалось, что напасти не закончатся никогда, но батюшка Василий всегда находился под особым духовным покровительством. В его жизни вновь произошло событие, меняющее судьбу.
Из воспоминаний охонского батюшки:
« В поисках места пришел я как-то в один из храмов Харькова. Церковь была пуста, в одиночестве я долго молился Пресвятой Богородице и вдруг увидел, как алтарная дверь открывается и оттуда выходит красивая молодая женщина в голубом платье. Подходит ко мне, кладет руку на голову и говорит:
«Служить тебе, Вася, на Севере, в маленьком деревенском храме, до старости». Промолвила это, развернулась и вновь направилась к алтарю. Кто эта красивая молодая женщина, откуда она меня знает и почему ей, молодой, позволено заходить в алтарь? Вместе с подошедшим священником бросились следом за ней, а в алтаре никого нет. Может, сама Пресвятая Богородица явила свое зримое присутствие, указывая верный путь?»
Вскоре после этого пришел из Новгородской епархии запрос с просьбой прислать священника. 4 мая 1964 года отец Василий был назначен настоятелем Свято-Никольского храма деревни Мроткино Новгородской епархии, а спустя полгода — настоятелем Свято-Троицкой церкви села Охона.
К тому времени построенная в начале XIX века церковь изрядно обветшала: прохудилась крыша, устрашающими дырами зиял иконостас, в разбитые окна ветер загонял первый декабрьский снежок.
Но отцу Василию Господь даровал золотые руки. Батюшка все делал сам — искал синьку для окраски стен, обновлял убранство храма, заготавливал для церкви дрова на зиму…
Троицкий собор в Охоне
Приехавшие из Москвы художники обновили иконостас. Потихоньку храм Святой Троицы приобрел прежнюю красоту и величие. Местные жители, видя усердие нового батюшки, отнесли в церковь припрятанные от властей иконы. Храм зажил новой жизнью, к нему, единственному в округе, потянулись люди.
Полюбили в Охоне батюшку Василия. Пройдя тяжелые испытания, он не ожесточился, не потерял веру в добро и милосердие. Глубоко зная человеческую природу, батюшка никого никогда не осуждал, не укорял, не навязывал свою точку зрения. От одного взгляда на отца Василия становилось светло на душе. Все его лицо светилось просветленной неземной любовью. Эта любовь объединяла, грела и радовала каждого, кто приближался к батюшке из Охоны.
«Он проникновенно указывал верный путь»
В своих проповедях отец Василий не стремился учительствовать, скорее проникновенно исповедовался, говоря о том, что стало его личным опытом. Сила проповеди была не в словах, а в личности батюшки.
«Если говорить о первой встрече с отцом Василием, то в голову приходит только одно слово — потрясение. У него были удивительно глубокие, проникновенные проповеди. Простые, но до самых пяточек достающие».
«Во внешности отца Василия было что-то от былинного героя. Все в нем было по-богатырски крупно — не руки, а ручищи, не шаг, а шажище. Смотрит спокойно и ласково, но так стыдно за себя. Словно он видит тебя насквозь, обнажая самые потаенные уголки души».
Настоящее служение в милосердии
Не только во время проповеди, но и в обычном общении: на крылечке храма, в церковном дворике, за трапезой — батюшка беседовал с людьми. Он принимал всех, никому никогда не отказывал, никого не отталкивал, терпеливо выслушивал. Ни болезнь, ни усталость — ничего не могло отвлечь его от службы.
Владыка Ефрем, епископ Боровичский и Пестовский:
«Отец Василий Денисенко был ревностным пастырем Церкви Христовой. Помню, насколько он был поглощен службой. Полностью, абсолютно. Это то, что называется духовным совершенством. И люди тянулись к нему. Ездили из ближайшего Пестово, из Боровичей. Отец Василий был человеком высочайшего авторитета.
Молитвенное раздумье
Часто, особенно в дни великих церковных праздников, Свято-Троицкая церковь была переполнена. Съезжались в этот небольшой деревенский храм из Пестова, из Боровичей, Новгорода, Санкт-Петербурга, Москвы. Приходили сюда не только помолиться. Ждали батюшкиного совета, который он давал не сразу, а после молитвенного раздумья. В те минуты казалось, что он смотрит через пелену времени и видит то, что сокрыто от простого человека.
«Батюшка всегда, прежде чем дать благословение, или молчал некоторое время, или уходил в алтарь».
«Кроме всего прочего, отец Василий был провидцем. Многое из того, о чем он говорил, свершилось, многому еще суждено сбыться».
Сила молитвенного дара
В конце шестидесятых годов выдалось на редкость засушливое лето, дождей не было уже месяц. И тогда, народ, собравшись, отправился за помощью к отцу Василию. Деревенского батюшку попросили отслужить молебен, чтобы пошел дождь. Председатель колхоза не особенно верил в чудеса, но со всеми жителями Охоны отправился на поле. И, действительно, спустя полчаса после молитвы небо заволокло тучами и начался ливень. Колхоз был спасен от голода.
Когда начались войны (сначала Абхазия, потом Чечня) многих парней из Пестово отправили в горячие точки. И все знали, что спасти их может только молитвенная поддержка батюшки из Охоны. Случайно это или нет, но все, кто взял у него благословение, возвратились здоровые. Без царапинки и особых нервных потрясений. Отец Василий не понаслышке знал, что такое война. И молитва его за проливающих свою кровь ребят была, несомненно, очень сильной.
«Научи меня, Боже, любить!»
Рядом с отцом Василием душа каждого ощущала присутствие Господа. Он был не просто очень добрым человеком. Каждому он радовался как Ангелу небесному. В каждом он видел образ Создателя.
«Отец Василий произвел на меня необыкновенное впечатление: от него исходила любовь. Казалось, что любит именно тебя. А он ведь каждого из нас так любил».
«К нему даже когда служб не было, приезжали на исповедь. Все наши грехи он пропускал через себя, всем сердцем переживал за нас. А потом молился о каждом».
«Батюшка Василий был не просто очень добрым человеком. Он отличался необыкновенной христианской любовью. Никого никогда не порицал, не журил. После исповеди всегда было ощущение необыкновенной духовной легкости, радости. Словно ты на крыльях, словно паришь в воздухе».
« Ни одно письмо не осталось без ответа»
Несмотря на большую загруженность, батюшка вел большую переписку. Отвечал на многочисленные письма, поздравлял с праздниками.
И молился он за многих. У него было великое количество синодиков, тетрадочек, куда он записывал имена о здравии и об упокоении. И люди поддерживали своего молитвенника. Со всех концов страны батюшке писали письма и присылали посылки и бандероли. В день иногда приходило до пяти посылок.
«Никому не давайте растоптать свою душу»
При всей своей доброте и милосердии к людям, нельзя сказать, что отец Василий был мягким человеком.
«У батюшки был очень внимательный взгляд. Взгляд, отражающий неимоверную внутреннюю силу. Мудрый, твердый. Взгляд отца, который тебе, как ребенку, позволил побаловаться, и одним взглядом может тебя, расшалившегося, остановить. Одним взглядом поставить тебя по стойке смирно».
Люди, близко знавшие батюшку, вспоминали о том, что он был непримирим ко греху. Трусость, ложь, малодушие, «теплохладность» он считал наихудшими проявлениями человеческой личности. Трусость, по словам батюшки, — это самый первый грех, самый главный и, возможно, единственный, рождающий другие грехи. Отсюда проистекает и ложь, и самооправдание, и осуждение ближнего.
24 января 2003 года отец Василий Денисенко отошел ко Господу.
«Свою последнюю службу совершил пастырь на праздник Богоявления. Невзирая на строжайшие запреты врачей, поехал освящать воду. Он не мог представить, как это люди придут из дальних сел, а святой воды нет. «Буду служить до последнего часа»,- сказал он. Так и произошло».
Прощаться с отцом Василием приехали сотни людей. Во время отпевания в небольшой храм невозможно было проникнуть. Люди стояли на площадке перед церковью, толпились за воротами. Это были и глубоко верующие люди, и те, кто делал первые шаги к Господу, и атеисты, уважающие в нем простого и мудрого человека.
«Своей любовью он одарил всех. Всей своей жизнью, непоколебимой Верой и служением церкви Святой Троицы снискал Василий Евлампиевич Денисенко любовь и уважение пестовчан».
«Проститься с отцом Василием, со своим любимым батюшкой, казалось, пришло все наше Пестово».
«Отец Василий жив, он в вечности, и молится за всех нас, стоя у Престола Всевышнего».
Из книги Марии Клецко «Охонский Батюшка»